Работы Сергея — рефлексия на тему Настоящего, умения жить здесь и сейчас. В творчестве художника прошлого и будущего не существует, есть только настоящий момент, в котором заключается вся жизнь и ее смысл. Именно осознание себя в данной парадигме является необходимым для развития и достижении духовной целостности. Постоянное движение вперед, прогресс, работа над новыми проектами, развитие – имеют центральное значение для художника. Последняя работа – всегда самая интересная, новый

штрих – всегда самый важный.В творчестве художника переплетается сознательное (диктуемое разумом) и бессознательное (диктуемое природой), он размышляет о двойственности натуры человека, о том, что в каждом человеке уживаются противоположности: ребенок и взрослый, мужские и женские начала. Только при гармоничном сосуществовании этих противоположностей, можно достичь внутреннего покоя и внешнего счастья.

Найти в себе честное, непредвзятое, выражать эмоции и мысли без попытки сравнить или поставить в рамки, без оглядки на других людей, без страха сделать ошибку или быть неправильно понятым – вот к чему стремится художник. В своих поисках он обращается к детям, к их полету фантазии, способности выражать свой честный и уникальный взгляд на мир. В рамках выставки будут представлены две серии работ: «С Лизой» и «С Марком», выполненные в коллаборации с Лизой Никитиной – племянницей художница, вместе они ведут творческие поиски и вдохновляют друг друга, и Марком Кондратюком – художником, поэтом, спортсменом, коллекционером современного искусства и близким другом Сергея.

В серии работ 'С Лизой' художник обращается к детскому взгляду на мир: честному, непредвзятому, не терпящему возражений и компромиссов. Для Сергея рисунки Лизы — это эскизы его будущих работ, он строит диалог между ее творчеством, взглядом на мир и своим искусством. Он берет за основу цвет и сюжет ее работ, форматирует и создает новое повествование, свою историю.

Серия «С Марком» также является диалогом, диалогом двух художников, которые спорят, дополняют друг друга и в конце вместе создают что-то абсолютно новое и неожиданное для обоих. Работы из этой серии яркие и ироничные, подшучивающие над серьёзным миром взрослых. В них ярко выражена полнота чувств и душа, рвущаяся выразить себя и изменить мир.

О живописи Сергея Никитина мало сказать, что она интуитивна, спонтанна, экспрессивна, абстрактна с элементами архетипического фигуратива. Художники с такими характеристиками следуют почтенной традиции классического авангарда, восходящей к Кандинскому, Клее, Миро и иже с ними. Важно ещё понять, почему художник выбрал именно этот путь в искусстве, и в чём его персональный сюда вклад.

Подобное искусство справедливо уподобляют арт-терапии. Художник при этом выступает либо в позиции пациента, либо - врача. Такие близкие Сергею Никитину по манере авторы, как, например, Дюбюффе или Баския, несомненно - пациенты, они лечатся искусством от экзистенциальных недомоганий. А наш товарищ - врач. Он пришёл в искусство, чтобы внушить человечеству полноту ощущения, переживания и понимания жизни как ценности в её нон-стоп длящемся мгновении, чтобы вернуть людям утраченную способность испытывать счастье.

Психокоррекционное средство Сергея Никитина - спонтанно-двигательная техника, посредством которой самочувствие, эмоция и миросозерцание проецируются на холст непосредственно, без рефлексии. Художество взаимодействует с публикой через наблюдение процесса работы, через соучастие в творческом акте, через разглядывание законченного продукта, который как бы структурируется у тебя на глазах из пёстрого беспредметного хаоса в жёстко построенную композицию. И тут происходит раскупоривание коллективного и индивидуального бессознательного - но не вытесненного травматического опыта, а блаженного младенческого переживания тотального удовольствия и безмятежности.

Образный строй работ Сергея Никитина восходит к нерасчленённой яркости ощущений раннего детства. Он реконструирует допредметное видение младенца, в котором целостные гештальты ещё не сформированы. В пёстрой мешанине первичных впечатлений начинают проступать первообразы - схематичные намёки на что-то, идентифицируемое с объектами реальности. Любимые мотивы Сергея - огромные лица, головоноги (характерные для малышей изображения человека с редуцированным туловищем). Связи между фигурами не пространственные и не сюжетные, а эмоционально-переживательные. Пространство и время в этом мировосприятии - ещё не объекты наблюдения и не способы мышления, а нечто нерасчленимое с внутренним миром чувствующего и реагирующего организма. Глубинность картин Сергея не наглядная, а действенная, она угадывается в накладываемых слоях краски, в линиях и пятнах, проступающих одно из-под другого.

Творческий метод Сергея - пластическая импровизация, работа на холсте без заранее сочинённого замысла, сразу. Исход непредсказуем. Но за спонтанным выбросом порции линий и пятен следуют добавки, превращающие красочный агломерат в конгломерат, а затем и в устойчивую структуру. В какой-то момент в устаканившуюся вроде бы гармонию вносится диссонанс - волевое ли хулиганство автора, дабы испортить наметившуюся красотищу, случайная ли ошибка, нарушающая баланс форм, чужое ли вторжение при коллективной работе. И автор последующими добавками и перекрытиями снова превращает пластический диссонанс в консонанс, противоборство в синергию. Весь процесс выступает как пульсация фаз «хаос - гармония». Итоговая композиция складывается в устойчивую систему вертикально-горизонтальных опорных конструкций, усмиряющую разгул напряжений и выбросов, но следы той пульсации в ней ясно прослеживаются.

Алгоритм работы Сергея следует методической рекомендации одного из его учителей, каковая гласит: сломать логику. Вот он её постоянно и ломает, но затем восстанавливает на более высоком уровне сложности.

Арт-учёба Сергея была скупа, но эффективна. Она направлена не на мастерство изображения, не на артистизм приёма, а именно на решение компоновочной задачи. Нескольких уроков у трёх художников оказалось достаточно для того, чтобы уяснить главное для себя в искусстве и самостоятельно совершенствоваться в избранном направлении, обогащая, усложняя, а может быть и упрощая свой художественный язык всю оставшуюся жизнь.